Готлиб Ронинсон  (12.02.1918 – 25.12.1991)
2008

 

Родился в Вильно. В 1928 – 39 годах – участник детского хора и солист миманса Большого театра СССР; в 1941-45 годах старший пионервожатый и воспитатель детского дома в Верхнеуральске. В 1945 году – выпускник театрального училища имени Б.В.Щукина. В 1946-1991 годах – актер Московского театра драмы и комедии на Таганке.Похоронен в Москве на Введенском кладбище.

Снимался в фильмах: Адмирал Ушаков (1953), Берегись автомобиля (1966), Урок литературы (1968), Зигзаг удачи (1969), Кабачок «13 стульев» (1969), Бег (1970), «Старики-разбойники (1971), Райские яблочки (1097), Большая перемена (1973), Земля, до востребования (1973), Ответная мера (1975), Раба любви (1975), Не может быть (1975), Афоня (1975), Ирония судьбы, или С легким паром! (1975), Хождение по мукам (1977), Фантазии Веснухина (1977), Лекарство против страха (1978), Атланты и кариатиды (1980), Месяц длинных ночей (1980), Если бы я был начальником (1980), Адам женится на Еве (1980), О бедном гусаре замолвите слово (1980), Возвращение резидента (1982), Самоубийца (1990), Мой муж – инопланетянин (1990), По Таганке ходят танки (1991).

Участвовал в спектаклях театра на Таганке: «А зори здесь тихие», «Десять дней, которые потрясли мир», «Добрый человек из Сезуана», «Жизнь Галилея», «Обмен», «Пристегните ремни», «Пугачев», «Товарищ, верь…», «Час пик», «Мастер и Маргарита».

(по материалам сайтов: www.taganka.theatre.ru и www.kinoexpert.ru).

«Он человек был…»

 

7 декабря 1987 года. На Таганке – «Мастер и Маргарита». В перерывах между выходами на сцену – обычная актерская тусовка.

Я жду Бориса Хмельницкого, которого в «Мастере и Маргарите» вводят на роль Воланда, и он уходит, когда на сцене Воланд - Смехов.

Зинаида Славина предлагает сесть рядом на диванчик и, узнав от меня, что мне нужны автографы воспоминаний о Владимире Высоцком к его 50-летию для выставки в музее Есенина, вспоминает о Владимире Высоцком – Хлопуше.

Слышу, как Ронинсон говорит: «Не хочу я об этом говорить! Не буду я говорить! Да и здесь чужие». Мгновенно подхватываюсь, чтобы уйти. Все, и участники бурного разговора с Готлибом Михайловичем, меня останавливают, уговаривают остаться, уверяют, что не меня имели в виду. Готлиб Михайлович тоже убеждает меня в этом, держит меня за руку, просит подождать («Вот они все уйдут…») и теперь уже от меня не отходит и всё тихонько повторяет: «Я Вам скажу о Высоцком, я только Вам это скажу».

В это время приходит и подходит к нам помощница завлита Таганки Петра Леонова, сопровождавшая меня в закулисье, и говорит, что Леонид Филатов напишет о Высоцком, что он не так понял мою просьбу. Не помню как начался, но зашел разговор с Готлибом Михайловичем о нём самом, о его ролях, и в ответ на восхищение его талантом он говорит: «Ну, какой я артист – так, на «троечку». И как бы соглашается, выдержав поток очередных наших дифирамбов: «Ну, на «три с плюсом».

Артисты одни приходят, другие уходят, невозможно было дождаться, чтобы «все ушли», и Готлиб Михайлович отвел меня немного в сторону и тихо, чтобы никто не слышал, почти на ухо, сказал: «Я только Вам это скажу. Вы знаете, Высоцкий мне говорил: «Готлиб Михайлович, Вы моя сберкнижка». Когда он произнес как откровение эти обещанные только мне слова и замолчал, больше ничего не вспоминая, я сначала не поняла, что он сказал мне то, что можно сказать только людям своим, не чужим, тем, кому можно доверить сокровенное, личное, и тем самым постарался убедить меня в том, что фраза «здесь чужие», которую я приняла на свой счет, была сказана не в мой адрес. Он сказал мне то, что характеризует его самого, его отношения с Высоцким. Эти слова Высоцкого, отношение ко мне Готлиба Михайловича объяснили мне и появление теперь уже настолько известных строк экспромта поэта, что их часто цитируют по памяти, вспоминая и Владимира Высоцкого и Готлиба Ронинсона:
«Если болен морально ты,
Или болен физически,
Заболел эпохально ты
Или эпизодически, -
Не ходи ты по частникам,
Не плати им ни грошика, -
Иди к Гоше, несчастненький,
Тебя вылечит Гошенька».
Эти стихи Высоцкого, это воспоминание Ронинсона, этот эпизод с моим участием – ещё одно подтверждение открытости, человечности Готлиба Михайловича Ронинсона, его большого человеческого тепла и доброты, его готовности откликнуться и залечить случайно или намеренно нанесенные раны. «Он человек бы, человек во всём, ему подобных мне уже не встретить».

Оглавление