«А ты сумей улыбнуться в стихе...»
1993

 

Не только поэтический, но и актерский дар Сергея Есенина отмечали многие его современники. Актерская сущность Есенина проявилась не только «в самой строчечной сути его стиха», не только в мастерском его воспроизведении, но и в его жизни, в его судьбе.

Форма стиха Есенина менялась с изменением содержания, и внешность поэта всегда гармонировала с теми стихами, которые были написаны в данный момент. Достаточно вспомнить такие разные его портреты на протяжении всей его жизни, вспомнить его на фотографиях с Николаем Клюевым, Сергеем Городецким, Анатолием Мариенгофом, Петром Чагиным. В день юбилея Александра Пушкина у памятника поэту Сергей Есенин читал своё стихотворение в крылатке, в цилиндре, с тростью.

Актеры, художники театра были самыми родными Есенину людьми. Зинаида Райх, Прасковья Соколова-Денисова, Августа Миклашевская, Анна Никритина, Айседора Дункан, Василий Качалов, Всеволод Мейерхольд, Александр Таиров, Георгий Якулов – это только самое близкое актерское окружение Сергея Есенина. Есенин знал театральную Москву, и свою поэму хотел видеть на сцене ГосТИМа, который считал лучшим театром. Лола Кинел вспоминала мастерское чтение Есениным его «Пугачёва» в Италии в августе 1922 года: «…южнорусский мужицкий голос Есенина, мягкий и слегка протяжный, выражал изумительную гамму чувств, от нежнейшей напевности, похожей на ласку, до совсем свирепых, хриплых выкриков. Он и был Пугачёвым, измученным мужиком. Сначала долготерпеливым, растерянным, а затем неистовым, хитрым, гневным, страшным в своей ярости и в своём страстном стремлении к свободе и мести. …а потом, в конце, когда его предали, кротким и грустным. Есенин-Пугачёв по очереди жаловался напевным полушёпотом, рассказывал, говорил; он кричал, плевал, и богохульствовал, качаясь телом в такт словам, пока не казалось, будто вся комната дрожит от силы его чувства, и затем, в конце, побежденный, он съёжился… он зарыдал».

Сергей Есенин считал, что стихи – это не только рифмованные строчки, стихи имеют свою музыкальность, свою драматургию: «А ты сумей улыбнуться в стихе, шляпу снять, сесть, - вот тогда ты мастер!». И только при воспроизведении их собственной внутренней силы, музыки и драматургии стихи обретают дыхание, живут. Здесь только актерского мастерства в общепринятом смысле недостаточно, надо суметь их прожить. Многие отмечали, что стихи Есенина в его собственном исполнении выигрывали, - Сергей Есенин сумел показать свои стихи. Всеволод Мейерхольд говорил: «Ни Качалов, ни Книппер совсем не умеют читать Есенина».

Не суждено было осуществиться готовившемуся к постановке в ГОСТИМе есенинскому «Пугачёву». Только в 1967 году в Московском театре драмы и комедии на Таганке мелодию и драматургию есенинского стиха сумели услышать и мастерски воспроизвести на сцене. Была осуществлена гармония автора и исполнителя стиха. Характеризуя особенности актёрского мастерства Владимира Высоцкого, Анатолий Эфрос отмечал: «Чтение это особое, оно – не актёрское. …Один замечательный поэт передает глубокий смысл и красоту строк другого замечательного поэта».

Туманова вспоминала Высоцкого в Театре на Таганке: «…это было какое-то самосожжение, это была не игра – было впечатление, что он снимает с себя шкуру, полощет и дарит её людям. Так не играют». Так играют в театре Юрия Любимова, где каждый спектакль - как стихотворение, где каждая роль – последняя и единственная. Так играют актёры Таганки, которые сами являются творцами и потому, как сам автор, могут прожить строчки, становящиеся кровью и плотью на сцене. На спектакле «Пугачёв» произошло редкое совпадение таланта, темперамента, личности. Вспоминая Владимира Высоцкого в этом спектакле, Сабинин говорил: «…он был более всего Высоцким в Хлопуше. Там совпало всё! …всё, чем наградила его природа: талант, широта натуры, яростный темперамент, - всё это сошлось в Хлопуше! На прогоне Володя рвался вперед, рвался из этих цепей, а в конце зала стоял Любимов… И Володя хрипел, рычал:

Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека!

Володя делал ударение – этого! человека и делал жест в сторону Любимова! Это был момент истины – два больших таланта соединились воедино!».

Актерам Таганки удалось дать жизнь не только поэзии в спектакле «Пугачёв», но и стихам Владимира Высоцкого в спектакле «Владимир Высоцкий».

«Одна из целей нашего спектакля была… показать, …что его стихи – высокая поэзия», - говорил Юрий Любимов. Песенность и драматургию своего стиха Владимир Высоцкий показал сам в своих песнях, и настолько сильным было обаяние его личности, настолько гармоничной со стихом была прозвучавшая мелодия, настолько ярким было актерское их исполнение, - что стихи Владимира Высоцкого не в авторском исполнении воспринимались очень немногими. «Владимир Высоцкий по урождению своему прежде всего был Поэт. Таков был способ устройства его личности, таков был сюжет его судьбы. В эту его роль на белом свете входят доблесть, доброта, отважная и неостановимая спешка пульсов и нервов, благородство всей жизни. Таков всегда удел поэта», - эти слова Ахмадулиной казались убедительными только тем, кто совпадал с Высоцким по жизни, по творчеству, по мироощущению. Виталий Шаповалов говорил о работе в спектакле «Владимир Высоцкий»: «Я стараюсь это петь не в подражание, даже не в манере, а в духе Высоцкого. «Убирать дух» я пробовал. …Я ходил вокруг дома у себя и думал: куда он девается, когда убирается его пульс, убирается его напор, убирается его нерв? Даже в сдержанной песне всё равно есть его внутреннее напряжение. Как только оно убирается, Володя исчезает, как будто и не его песня. Не знаю, что происходит. Уходит он куда-то. Он сам как личность настолько собой заполнил своё искусство, своё творчество, что без него… Читать-то ещё можно. А когда произносишь… Его сила должна звучать. Без этого Высоцкого нет».

Эту силу, пульс Высоцкого актеры Таганки сумели показать не только в песнях, но и в его стихах. О впечатлениях от спектакля рассказывал Юрий Любимов: «Я от многих наших крупных поэтов слышал… и даже видел, что они были немного растеряны. Они говорили: «Вы знаете, не ожидали, что он такой необыкновенный поэт». Значит, в какой-то мере нам удалось показать Володю как замечательного поэта! Показать, что в нашей среде двадцать лет жил необыкновенный человек. Для меня Володя – прежде всего поэт. Прежде всего. Он был прекрасный актер потому, что он был личностью. Он всегда со сцены нёс какое-то своё ощущение мира. …Когда смотришь внимательно его стихи, то поражаешься их законченности, их гармонии».

У Есенина с Высоцким особая родственность. Это не только судьбы, ставшие легендами, отчасти самими поэтами сотворенными, не только стихи, «являющиеся криком от души России», но и врожденная артистичность и музыкальность самого стиха, его авторская драматургия, суть которой лаконично выразил Сергей Есенин: «А ты сумей улыбнуться в стихе, шляпу снять, сесть, - вот тогда ты мастер!».

 

 

Оглавление