Работы Иллюстрации к текстам Фотографии Биография

 

 

 

Неординарная личность. Ученый-лирик. Педагог
2003

 

Имя Виталия Вдовина неразрывно с именем Сергея Есенина, который стал его любовью и смыслом его жизни, тем воздухом, которым он дышал и которым дышали те, кто читал работы Виталия Александровича.

Виталий Вдовин откликался на всё, что касалось Есенина. Он готовил материал для книги о Сергее Есенине, он хотел создать самую полную библиографическую монографию. Каждая его заметка, каждая его опубликованная статья в есениноведении  «томов премногих тяжелей». В них он первооткрыватель, глубокий исследователь, обладавший разносторонними знаниями и только ему свойственным лирическим стилем его «словесной походки».

Работы Виталия Вдовина наполнены не только глубиной содержания, достоверностью фактов, но и воздухом живого слова, - будь то школьное сочинение по «Слову о полку Игореве», которое он писал, отложив все свои дела, по просьбе дочки своего друга Сорокина Константина Васильевича Анечки, или его лекции в Московском университете, послушав которые, занимавшийся научной работой  Поляков Владимир Николаевич решил, что будет поступать в аспирантуру только к нему. Сам талантливый, такой же отдачи требовал он и от своих учеников, без скидки на возраст, усталость, занятость. Его аспирантка Наумова Лидия Сергеевна с благодарностью вспоминала эту его требовательность, выкристаллизовывающую достойный результат, когда, выполнив все замучившие её его задания, услышала ещё одно: «Воздуха нет». «Большой учёный, «учёный широкого диапазона», «один из самых опытных преподавателей», «человек этики», он был востребован в университете. Я знала по одному из последних моих разговоров по телефону с Виталием Александровичем, что университет давал ему тот воздух, который нередко ему перекрывали его недальновидные современники. Так, будучи в составе авторов и составителей академического издания С.А.Есенина в начале его подготовки, вскоре он оказался вне его. (Я не вдавалась в подробности, и сам он в них не посвящал, но сказал однажды, что работать в той обстановке оказалось невозможным). А если бы Виталий Вдовин был в составе коллектива есенинских академиков, эти книги не выходили бы такими научно-профессионально недоподготовленными.

Во всех  проявлениях себя он был глубок и добропорядочен. Он подарил мне одну из своих публикаций с дарственной надписью, на первый взгляд, обычной, но, по прочтении этого его исследования «Весеннее цветение» в «Литературной России от 24 апреля 1981 года и при сопоставлении его инскрипта мне с опубликованной здесь дарственной надписью Сергея Есенина Якову Черняку»: «Черняку. Дружественно. С.Есенин. 1921. 3 сент.» - необычайно значимой: «Галине Петровне Ивановой. Неизменно дружественно. В.Вдовин. 10/1У-81 г.». Именно «неизменно», - таким надежным он был в общении с людьми, в отношениях с ними. И если современники  Есенина, близкие поэту люди, оказывались неправедно оскорбленными, их друзья, их близкие обращались за защитой к Виталию Вдовину, как к совести есениноведения. Сестры Сергея Есенина Екатерина Александровна и Александра Александровна, их дочери Наталья Васильевна, Татьяна Петровна, Светлана Петровна ценили в нём талантливого учёного и порядочного человека. С большим уважением и ласково по-семейному относилась к нему Надежда Давыдовна Вольпин. Он был человеком чести. Екатерина Александровна с любовью и благодарностью называла его «борцом за честь».

С ним можно было поделиться любой, казалось бы, неразрешимой проблемой, и он обязательно находил какие-то сведения в своей картотеке, в своих записях. Его исследования отличались достоверностью, документально выверенными фактами. Характерная для Вдовина ученого-есениноведа позиция запечатлена в его письме мне от 24.03.80 г.: «Как только буду абсолютно уверен в правильности своих предположений – сразу напишу Вам». И буквально через два дня, 26.03.80 г.: «Сообщаю дату афиши «Стойло Пегаса» - 1921 год октябрь…».

Виталий Александрович сам так предлагал свою помощь, как будто это ему было надо, и потому с любым вопросом к нему можно было обращаться, не опасаясь ему помешать, отвлечь от его дел. Для меня это было тем более ценно, что не было в есениноведении специалиста крупнее и основательнее, чем Вдовин. И это не только моё мнение. Так написал ему 5 марта 1979 года тогда доцент кафедры литературы Рязанского пединститута Игорь Николаевич Гаврилов, трудами и стараниями которого оправдано присвоение институту (теперь университету) имени Сергея Есенина: «Когда же мы будем держать в руках Вашу монографию или сборник статей о Есенине? Не посчитайте за пошлый комплимент, но ведь в современном есениноведении крупнее Вас нет фигуры исследователя биографии Есенина. И основательнее». И не случайно именно ему прислал Игорь Николаевич Гаврилов письмо от 6 ноября 1975 года с пожеланием-предложением «кому как не Вдовину возглавить на родине поэта кафедру литературы и превратить её во всесоюзный центр притяжения всех есениноведов-биографов».

С Виталием Александровичем Вдовиным я встречалась в архивах, где мы работали с есенинскими материалами (ЦГАЛИ (РГАЛИ), ГБЛ (РГБ), ИМЛИ), и только однажды он не смог совместить свою работу с моей и я приезжала в МГУ, чтобы ознакомиться с материалами по Спас-Клепиковской школе, которые потом, после опубликования, Виталий Александрович обещал отдать в музей Есенина. Он был нетерпим к ошибкам, неточностям в есениноведении, вычеркивал их, как сорняки, был резок в своих публикациях. Но я знаю его и великодушным, когда он предложил мне материал, чтобы я использовала его как свой в опровержении моего, с его точки зрения, заблуждения.

Казалось, он знал всех, кто связан с именем Сергея Есенина. От Виталия Александровича Вдовина я узнала и телефон Льва Абрамовича Глезера, хранителя книг с дарственными надписями Сергея Есенина, и Виталий Александрович был рад, что в этой коллекции в одном из редких изданий мне удалось обнаружить факсимильное воспроизведение автографа неизвестного тогда варианта стихотворения Есенина «Зелёная прическа». Его принимали как своего, родного, в буквальном смысле – с распростертыми объятьями, с застольем-хлебосольем. Так, мы с ним были у Василия Петровича Козлова, помнившего и любившего Сергея Есенина, у Марианны Аристарховны Лентуловой, бережно хранившей подаренную её отцу книгу Есенина с инскриптом поэта «Аристарху Васильевичу Лентулову в знак приязни» и делившейся воспоминаниями об отце, о том времени, об утраченной книге с дарственной надписью «Великой Лентулиаде - Сергей Есенин». Как память одной такой нашей совместной встречи 17 декабря 1981 года в лентуловском доме на Остужева остался каталог выставки Аристарха Лентулова с дарственной надписью Марианны Аристарховны: «Уважаемому Виталию Александровичу в память о нашем знакомстве и общих делах по розыску автографов». В одном из последних разговоров он предлагал вместе посетить ученицу художника Василия Комардёнкова Зою Петровну Миронову…

Его касалось всё, что относилось к Есенину. Он приезжал в Константиново вместе со своими студентами работать в фондах музея, а однажды привёз переводчика, исследователя творчества Есенина Лео Кошута, и мы смотрели музей и фотографировались на есенинском просторе. Он приезжал в Рязань, в Константиново, и в Дубровках фотография запечатлела его с директором музея Сергея Клычкова Татьяной Хлебянкиной у поленницы дров у дома односельчанки Клычкова, рассказывавшей о приезде к другу Сергея Есенина. Фотографии запечатлели его и с создателем музея Есенина в Липецке Валентином Ивановичем Синельниковым, и с создателем музея Есенина в Ташкенте Николюком, и с исследователем творчества Есенина поэтом из Луганска Олегом Бишаревым, благодаря которому в музее Есенина узнали о троюродной сестре Сергея Есенина Марии Конотоп-Кверденевой и получили в фонды золотой перстень с изумрудом, который она сохранила как подарок брата, и стараниями которого увидел свет двухтомник «Русское зарубежье о Есенине» (после трехлетнего замурования этой рукописи в столе известного есениноведа).

В годовщину памяти Виталия Александровича Вдовина в Малаховке, куда родная сестра Виталия Александровича Антонина Александровна Вдовина собрала всех, кого вычитала и высмотрела в архиве брата, Николай Григорьевич Юсов предложил собрать все напечатанные в отдельных изданиях работы Виталия Вдовина в одну книгу. И сдержал свое слово. Сейчас он вместе с Антониной Александровной готовит к печати этот материал. Так по сей день продолжает своё дело Виталий Вдовин. Его книга трудов – факт продолжения жизни учёного-лирика, ещё один факт непреходящего значения его исследований о Есенине.

Узнав от меня о годовщине памяти Виталия Александровича Вдовина, создатель музея Есенина на Русском Севере Валентина Евгеньевна Кузнецова написала: «Ушёл из жизни Виталий Александрович – и тишина. Все есенинцы о том не знали. Ушёл из жизни Андрей Шабунин – и снова тихо. А ведь это люди, на есенинской ниве славно поработавшие. Куда души-то людские затерялись?». А никуда не затерялись. Живая душа – или есть, или нет. Если нет, то и хорошо, что такие живые покойники не обо всех нам дорогих смердят. А если есть у человека живая душа, то и после смерти живёт она в перекличке-диалоге знаков, звуков, событий, как будто случайных, но по сути своей закономерных.

Вот стоим у могилы, я разговариваю с Верой Александровной Посредник, которую вначале приняла за ещё одну сестру Вдовина: «Соловей поёт, солнце засветило – это Виталий Александрович улыбается: никто никуда не уходит». Перевожу взгляд на могилу, где лежали восемь белых тюльпанов, и вижу, что, раскладывая цветы, Антонина Александровна и её помощницы-подруги этот букетик разделили на два: три тюльпана – Виталию Александровичу, и пять – на холмик его мамы и брата. Не считая уймищу цветов, они положили нечётное количество, как живым.

В кафе вместе со всеми я вспоминала Виталия Александровича: «Год прошёл, вот пришли с кладбища, а я не чувствую, что его нет. Только когда говорила по телефону с Антониной Александровной и она объясняла: «10-я могилка…», - меня на мгновение эти слова пронзили. А сейчас, мне кажется, откроется дверь, войдет Виталий Александрович и скажет: «Наконец-то ты, ГАла (так он меня звал), нашла время приехать ко мне в Люберцы…». И только я произнесла «откроется дверь», глядя на входную дверь кафе, как дверь открылась. Я сразу сказала: «Смотрите, дверь открывается». Вошла сотрудница кафе. Но как будто он эту дверь открывал.

Приехав в Рязань, я собралась в Константиново, в фонды, узнать, какие публикации Виталия Вдовина есть в музее, посмотреть письма Виталия Александровича ко мне и его дарственную надпись мне на одной из его публикаций. А в конце дня спросила, как обычно, есть ли что новенькое о Есенине, и Валя Панкратова дала мне почитать журнал «Слово» с воспоминаниями Василия Болдовкина. Читаю. Конечно, интересно, к тому же первая публикация, но этот материал я могла бы и в обычной библиотеке прочитать. И тут я вижу оправданность предложенного мне текста, предусмотреть которую специально ни я, ни Валя не могли: «В одну из суббот после работы мы поехали в Малаховку…». Через неделю, разговаривая по телефону с Антониной Александровной и собираясь в Москву, я сказала ей об этом совпадении и ещё больше была потрясена как бы присутствием Виталия Александровича, его воли, потому что Антонина Александровна попросила сообщить дату приезда Есенина в Малаховку для школьной библиотеки, в которую она передала 122 книги из архива брата. Я побежала делать ксерокопию малаховских страниц и подумала: «А ведь он не просто рядом, он продолжает своё дело». В этом меня убедила и предварившая мой материал о Виталии Александровиче перепечатка в «Приокской нови» от 3 октября 2003 года полосы исследования  Виталия Вдовина о Сергее Есенине «Весеннее цветение».

 

 

 

Оглавление

 

 

© 2009 Галина Петровна Иванова
Электронная почта: ivanova7772@yandex.ru
Телефон: 8 (4912) 96 37 97