Таганка в Константинове
2002

 

Увидев на столе директора музея Сергея Есенина подаренную музею премьерную афишу спектакля «Пугачёв» с инскриптами главного режиссёра и актёров Театра на Таганке, министерский чиновник пришёл в ярость: «Выбросить эту мерзость!». Но музейные предметы, по счастью, не выбрасывают, их хранят в фондах, если нельзя показать в экспозициях. Поэтому, когда завлит Таганки Элла Левина в 1978 году передала мне для музея несколько фотографий сцен этого спектакля, они тоже хранились в фондах. (Тогда же Элла Петровна оставила бронь аж на восемь билетов на «Пугачёва» для сотрудников музея. На эти всего восемь билетов на весь музей, мне казалось, будет столько желающих, что придётся мне отказаться от своего билета, раз не привезла для всех. Но оставшиеся четыре билета пришлось отдавать шалевшим от радости зрителям, дневавшим и ночевавшим у театра в надежде на невостребованную бронь и на лишний билетик). А когда завлит Театра на Таганке Пётр Леонов создавал при Театре архив Владимира Высоцкого, я передала ему для архива фотокопию этой подаренной музею афиши.

Убирали муляж этой афиши и в 1988 году, разбирая в выставочном зале Константиновского дома культуры выставку, посвященную 50-летию Владимира Высоцкого. Тогда на планерке музея зам. по науке Воронцов говорил: «Были из обкома, из управления культуры. Нам указали. Выставку надо заменить прежней, пока не подготовлен материал для следующей». Главный хранитель Архипова, зная, что все материалы выставки только по есенинскому «Пугачёву», объединившему Таганку и Константиново, Есенина и Высоцкого, как всегда по-советски лицемерила: «А я вообще не понимаю, почему в музее Есенина сделана выставка, посвященная Высоцкому. И почему в зале, где показаны портреты Есенина, фотография Высоцкого больше по размеру, чем эти работы художников». Материал для следующей выставки был готов, а если бы и не был, подготовить его моментально, как это я всегда при необходимости  делала, не было никаких проблем. Но я всеми правдами и неправдами упиралась, потому что выставка фактически работала несколько дней. Её закрыли сразу же, как я ушла в отпуск, отправив в отпуск и музейного смотрителя зала. А когда я вышла из отпуска, то в ответ на все требования заявила, что убирать эту выставку они могут, но только вместе со мной, и положенное для таких выставок минимальное время – месяц отсидела смотрителем, выполняя и свои основные обязанности заведующей экспозиционным отделом и отказываясь ехать «на ковер» в управление культуры, куда, мне сказали, меня вызывают, без командировки, зная, что такую командировку мне никто не даст. От выставочного зала то ключи выдавали, только убедившись, что я на работу приехала с посетителями этой выставки, то меня на экскурсии посылали. Но, уходя на экскурсии, я просила остаться в зале сопровождающих экскурсионные группы, и они с радостью соглашались помочь. Спустя месяц мой начальник сам разбирал выставку в моём теперь молчаливом присутствии, распределяя из витрин музейные предметы: в фонды – фотографии, программки спектакля с номерами музея и мне – ещё не пронумерованные в фондах музея муляж афиши и рукописей Владимира Высоцкого к этому спектаклю, которые я потом сама оплатила художнику и подарила в архив Театра на Таганке, так как музею Есенина они оказались не нужны. Лишь автографы-впечатления актёров Таганки об игре Высоцкого в «Пугачёве», хоть и с большой неохотой, считая их личными, взяли на хранение в фонды. А когда я только что привезла выполненные фотографом Таганки Александром Иосифовичем Стерниным около 300 фотографий «Пугачёва», директор музея требовал: «Короче говоря, пишите объяснительную, зачем музею фотографии «Пугачёва», да ещё в таком количестве». И на собрании сотрудников музея делился «ценной информацией», почерпнутой начальником управления культуры на встрече с очередным секретарем ЦК, что спектакль Таганки по Пушкину не искусство, а издевательство над классикой. «А Вы этот спектакль видели?» - «Нет». – «Так зачем же чужую глупость повторять?». И тишина… Объяснялось всё это просто трусостью моих начальников, их желанием угодить своему начальству.

Только в 1990 году, создавая новую литературную экспозицию, удалось разместить сделанный Александром Солдатовым ещё один муляж этой афиши, которая и сейчас встречает посетителей музея драгоценными автографами-инскриптами: «На добрую память музею С.А.Есенина. Ю.Любимов»; «А жизнь – это лес большой, где заря красным всадником мчится, нужно крепкие, крепкие иметь клыки». Шаповалов-Пугачев. 7/П-69 года»; «Сотники казачьих отрядов, готовьтесь в поход». Ю.Смирнов»; «Б.Хмельницкий – Есенину!»; «Проведите! Проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека». Высоцкий – Хлопуша»; «Только раз ведь живем, только раз! Фоменко (Караваев – Творогов)»; «Слушай, плевать мне на всю вселенную, если завтра здесь не будет меня». Иванов В.А. (Торнов – Бурнов)»; «И быть в России радость и веселие». Е.Шумский».
Для музея Саша Стернин сделал и пересъемки портрета Юрия Любимова на репетиции «Бориса Годунова» в октябре 1882 года накануне вынужденного отъезда режиссера и фотографии Валерия Золотухина, читающего «Анну Снегину» в Государственном литературном музее.

Спектакль Валерия Золотухина «Анна Снегина» был снят на телевидении и транслировался тоже в 1982 году. Этот моноспектакль, где он читал поэму Есенина и пел русские народные песни, созвучные есенинским стихам, я смотрела по телевизору во время одной из моих командировок в Москву в квартире Ирины Мавриной, одно время работавшей в Константинове экскурсоводом. А в Театре зашедшего в кабинет завлита Золотухина я спросила, где взять запись его спектакля. Он ответил: «На телевидении». Но до телевидения я не добралась.

В один из очередных своих приездов в Москву в кабинете помощника режиссера Юрия Любимова Татьяны Вашкиной я увидела подаренный мною муляж афиши «Пугачёва» и узнала, что к 100-летию Сергея Есенина в 1995 году Валерий Золотухин возобновил свой спектакль «Анна Снегина» уже на сцене Театра на Таганке.  Я была рада, узнав от Тани, что созданный Петром Леоновым архив Высоцкого не растащили по музеям и архивам, как это однажды уже было, когда с приходом другого режиссёра и Леонов вынужден был тогда временно уйти. И мы пошли в новое хранилище, куда Татьяна одна без помощников перетащила все тяжеленные папки, когда разделился Театр на Таганке и материалы архива оставались в новом здании, принадлежавшем теперь отпочковавшемуся от Любимова «Содружеству актёров Таганки». Со стеллажа с неупрятанных в папки фотографий на нас глянул Михаил Булгаков (фотография с дарственной надписью актёру Таганки Готлибу Ронинсону), как бы снова произнося звучащие и со сцены Таганки слова «Рукописи не горят!», и совсем молодой на незнакомой мне фотографии Валерий Золотухин. Как раз в этот вечер шёл спектакль Золотухина «Анна Снегина» и Таня предложила мне его посмотреть, но я не могла остаться.

Я увидела «Анну Снегину» в Константинове в доме ставшей одним из прообразов Анны Снегиной Лидии Ивановны Кашиной 8 октября 2002 года - в день памяти Сергия Радонежского, в честь которого будущего поэта нарекли Сергеем.

После одного из своих приездов на родину Сергея Есенина весной этого года в числе участников кинофестиваля «Витязь» Валерий Золотухин прислал в музей письмо с предложением «приехать в Константиново и прочитать «Анну Снегину»… и посадить жасмин от куста, что растёт» под окном его квартиры в Москве, в которой он живет «на первом этаже вот уже 23 года». Есенинские праздники в Константинове в этом году отличились небывалой насыщенностью и фестивалем «Музыкальное лето в Константинове», организованном при непосредственном участии Московского театра «Амадей», и научно-практической конференцией, взявшей старт в Москве в Институте мировой литературы, продолжавшейся в Константинове и в Клепиках и завершившейся в Константинове, и презентацией академического собрания сочинений Есенина, и целым рядом придуманных музеем нововведений. И потому хорошо, да что там «хорошо», просто попали в «десятку», что спектакль Валерия Золотухина организовали только для сотрудников музея, для людей, которым Таганка и Константиново не театр и не музей, а сама жизнь. И ещё замечательно, что встреча с «Анной Снегиной» Валерия Золотухина произошла, как когда-то с его первой «Снегиной» в Гослитмузее в Москве, в музейном камерном зале. Хотя искусство Таганки способно собирать зрительские стадионы «величиной во всю страну», и не одну, оно не для стадионов. Здесь наглядно проявилась избранность этого моноспектакля, сотворённого «на века».

Золотухин хотел в Константинове показать спектакль по поэме Сергея Есенина «Анна Снегина» в доме Лидии Кашиной. И предполагалось, что он будет читать в «Столовой», как наиболее просторном экспозиционном зале «Музея одной поэмы». Войдя в «Столовую», Золотухин выскочил в «Переднюю», где размещена вступительная часть экспозиции, сказав, что здесь будет читать. Но это место его тоже не устроило, и он выбрал свободную от несродной этике и эстетике дома с мезонином и самого Сергея Есенина экспозиции комнату в мезонине с несколькими картинами и небольшим зеркалом на стене, как при Кашиной, которое он тут же импровизационно обыграл в своем спектакле. Он выбрал ту комнату, что при Лидии Кашиной была «Гостевой» и принимала самых близких, приезжавших в имение. Сюда поставили стол, накрытый ковровой скатертью, с граммофоном, с настольной лампой, со свечой и с афишей спектакля Валерия Золотухина «Анна Снегина» на Таганке, а также стулья для артиста и лавки  для зрителей.

После окончания спектакля слышалось благодарное и восхищенное: «Вот это спектакль!». Конечно, Таганка – это Таганка. И Валерий Золотухин – Мастер, сумевший показать все тонкости характеров героев есенинской поэмы и вместе со зрителями прожить все жизни, о которых рассказал в своей поэме Сергей Есенин. И теперь (в хорошее время живём!) всем понятно, почему актёр Театра на Таганке выступает в музее Есенина. Что тут ещё добавить? – идите и смотрите, и слушайте, и Вы почувствуете «ароматную свежесть есенинского стиха», которую отмечали в этом поэтическом произведении и наиболее чуткие современники Сергея Есенина.

В Театре на Таганке часто весь спектакль с участием Золотухина я смотрела только на него и это было не менее интересно, чем переключаться с одного актера на другого. Валерий Золотухин  живёт в роли, а не просто присутствует на сцене, даже когда другой актёр ведёт свою роль. Так было и на этой встрече, когда после «Анны Снегиной» читал стихи Сергея Есенина приехавший вместе с Золотухиным и представленный им актер Театра на Таганке Валерий Черняев. Золотухин, сидя как зритель, проживал песни и стихи, которые показывал Валерий Черняев, а когда прозвучало есенинское «Давай с тобой полаем при луне на тихую, бесшумную погоду», сказал, осветившись своей золотухинской улыбкой: «Давай», - и от зрителей тихо эхом я отозвалась: «Давай, давай». Валерий Черняев читает стихи Есенина так, как читали и читают их только на Таганке, когда забываешь, где ты, кто ты, когда сама вместе с актерами – эти стихи, эта стихия. И стихотворение Сергея Есенина «Собаке Качалова» («Дай, Джим, на счастье лапу мне…») он читает по-есенински, по-таганковски, по-мужски, делая паузу перед словом «виноват»: «Ты за меня лизни ей нежно руку, за все, в чем был и не был виноват».

И опять магия переплетения «Пугачёва» и «Анны Снегиной». Нельзя не сказать, что Валерий Черняев в «Пугачёве» и при жизни Владимира Высоцкого и без него был занят в роли Хлопуши. И монолог этот звучал на таком же натянутом нерве, как всё, отмеченное знаком Таганки.

Как в Театре на Таганке перед своими спектаклями и в антрактах, в Константинове Валерий Золотухин дарил свои книги с неизменным «Храни Вас Бог». И только на книге, подаренной директору музея Зое Михайловне Дикун, озорно добавил цитату из поэмы Сергея Есенина «С любовью – Оглоблин Прон», чем вызвал такую же бурную живую реакцию, как и всем спектаклем «Анна Снегина».

Валерий Золотухин и Валерий Черняев в Константинове – это не просто приезд актеров на встречу со зрителями. Это не просто показ спектакля. Это не просто чтение стихов. Это восстановление связи времён в одном, нашем времени. Органичность и целостность прошлого, настоящего и грядущего выразилась не только в том, что стихи Есенина звучали в доме, где поэт бывал, в доме, о котором он писал, но и в том, что Валерий Золотухин, как бы наводя «мосты», взорванные «из-под ног грядущих поколений», привёз и посадил на усадьбе саженцы жасмина и клёна, чтобы так же волнующе пахло жасмином, когда приедут сюда и его дети и внуки, и чтобы их встречал и этот клён, всегда «вовсю зелёный».

В интервью корреспонденту телерадиокомпании «Ока» Золотухин сказал: «Мы не знали, а нужны ли мы здесь». Нужны. Всегда нужны. И следующая встреча в Константинове состоится 21 декабря, когда Валерий Золотухин будет читать поэму Сергея Есенина «Чёрный человек». Так Есенин «объединяет людей звуком русской песни». И, значит, живем мы сейчас не в самое худшее время, если приезд артистов Таганки разрушил «чужих людей» разъединённость «и разобщённость близких душ» Таганки и Константинова.

 

 

 

Оглавление